Первый человек. Жизнь Нила Армстронга  - Джеймс Хансен

Тренировочная подготовка к первой высадке на Луну была настолько интенсивной, что суровому испытанию подвергались терпение и доброе имя не только экипажа Apollo 11, но и всей большой команды специалистов NASA. Не одним лишь астронавтам требовалось подготовиться как следует, вместе с ними готовился аппарат наземных сотрудников NASA, включая Центр управления полетами, сеть связи и слежения, подразделение карантина, где экипажу предстояло провести время в изоляции на случай, если они вдруг привезут на Землю «лунных блох», и это не говоря уже о ракете Saturn V, командном модуле № 107 и лунном модуле № 5. Армстронг, Коллинз и Олдрин тренировались по четырнадцать часов в сутки, шесть дней в неделю на протяжении шести полных месяцев подряд. Часто они работали и дополнительных восемь часов в воскресенье.

Начиная с 15 января 1969 года по 15 июля 1969 года – этот день предшествовал запуску – экипаж Apollo 11 провел 3521 час за тренировками. Это соответствует в среднем 126 часам в неделю, или 42 часам на каждого члена экипажа в отдельных тренировочных программах и упражнениях. Примерно еще 20 часов в неделю занимали обсуждения и размышления над планами экспедиции и процедурами полета, разговоры с коллегами, поездки к тренировочным объектам и другая рутинная работа. Армстронг и Олдрин набрали по 1298 и 1297 индивидуальных часов тренировок соответственно, а у Коллинза было примерно на 370 часов меньше. Половину своего времени подготовки он провел в тренажере CSM (командно-сервисного модуля), в котором работал физически отдельно от Армстронга и Олдрина. С другой стороны, почти не было таких часов, когда Нил и Баз не работали бы плечом к плечу. Почти треть их подготовительного времени прошла в тесноте тренажера лунного модуля LM.

Важнейшей, первейшей целью Apollo 11 было выполнить посадку на Луну. Тренировки по действиям на самой лунной поверхности занимали лишь 14 % подготовительного времени астронавтов. В рамках этого курса Армстронг и Олдрин учились собирать геологические образцы и устанавливать на Луне оборудование для запланированных экспериментов, а также осваивали обращение со скафандрами Extravehicular Mobile Unit или EMU[77]. Эта важнейшая единица оборудования состояла из защитного облачения и снаряжения, которое следовало носить с собой во время работы на поверхности Луны. Во время тренировок с EMU астронавты оценивали работу каждой части этого комплекта.

«Мы практиковались в работе на поверхности до тех пор, пока не стали достаточно уверены в том, что можем выполнить запланированную задачу, – отмечал Армстронг. – Если оценивать по десятибалльной шкале сложность работы на финальном участке спуска и посадки как девять, то деятельность на поверхности я бы оценил в два балла. Нельзя сказать, что она не влекла за собой серьезных рисков, потому что они все-таки были. Безусловно, мы полностью полагались на то, что наши скафандры останутся целыми, и значительное беспокойство вызывал контроль температурного режима – не станем ли мы перегреваться, потому что на поверхности Луны должно было быть тепло, свыше 93,3 °C. Часть наших тренировок по выходу мы провели в барокамере с имитацией температурной нагрузки, и скафандры справлялись. Поэтому мы достигли определенной уверенности в том, что они будут работать нормально. Опасения вызывали лишь неизвестные факторы, которые мы не могли имитировать, потому что не знали их природу. В конце концов, оказалось что наши наземные тренировки близко совпадали с условиями на Луне, хотя условия лунной силы тяжести повторить было нельзя».

Начиная с самого отбора «Новой девятки» в 1962 году, «каждый из нас несколько лет изучал вводный курс геологии. У нас были отличные преподаватели, которые много знали об астрогеологии и селенологии – науке об изучении Луны астрономическими средствами. Мы ездили на Гавайи и в Исландию – отличные места, чтобы заняться изучением вулканических пород. Предполагалось, что на Луне мы в основном столкнемся с тектоническими отложениями или остатками вулканических и тектонических лавовых потоков – или чем-то подобным. Очень хотелось припрятать кусочек известняка и взять его с собой на Apollo 11, а потом, вернувшись, предъявить его как найденный образец. Это не оставило бы камня на камне от множества теорий! Но мы не стали так поступать».

Один факт, касающийся экспедиции Apollo 11: Армстронг и Олдрин не могли оставаться на поверхности очень уж долго. «В первую очередь это диктовалось тем обстоятельством, что мы не знали, на какое время хватит нашего запаса воды в системе охлаждения скафандров, – объяснял Армстронг. – Не знали ни этого, ни можно ли в условиях земного тяготения воспроизвести характерный для Луны темп обмена веществ. Как оказалось, мы могли бы оставаться снаружи немного дольше, чем диктовал наш план действий. После того как мы вернулись на корабль, мы вылили воду из баков, чтобы посмотреть, сколько там ее оставалось. Узнав это количество, мы получили важное значение функции по отношению к проведенному нами на поверхности времени». Хотя Нилу нравилась геология, саму суть этой науки он считал загадочной: «У геологов есть чудесная теория, которую они называют “теорией наименьшего удивления”. Согласно ей, если вы находите какое-нибудь геологическое отложение, то начинаете строить гипотезы по поводу того, как именно оно могло сформироваться, и неважно, сколько и каких сценариев вам придет в голову: за основу для дальнейшего анализа вы должны взять тот из них, который выглядит самым скучным и неудивительным. Меня это привело в восторг. Это был подход к логике, подобного которому я не встречал в инженерной практике». Однако, по мнению Харрисона Шмитта (позывной «Джек»), гарвардского геолога и впоследствии пилота лунного модуля Apollo 17, который был наставником Нила и База в тренировках по сбору лунных образцов, именно характерный для Армстронга систематический инженерный подход являлся также сильной стороной и основой способностей Нила в геологии; Шмитт говорил, что собранная Нилом коллекция проб была «лучшей из всех лунных коллекций».

Вся программа подготовки астронавтов имела значение, но ни один ее аспект не был более важен для успеха, чем та работа, которая велась на летных тренажерах. Двумя главными тренажерами-симуляторами стали тренажер командного модуля, построенный компанией North American, и тренажер лунного модуля от создавшей его компании Grumman. Коллинз провел львиную долю времени в первом из них, а Армстронг и Олдрин – во втором. Все органы управления и приборы в кабинах этих аппаратов были соединены с компьютерной системой в задней комнате, а также с консолями в ЦУПе; имитатор командносервисного модуля по прозвищу «Великое крушение поезда», которое он заработал за то, что выглядел как беспорядочная груда ящиков и контейнеров различного размера и формы, был динамическим и полностью интерактивным устройством. Во время своих «полетов» астронавты могли видеть через окна модулей приблизительные подобия Земли, неба, Луны и звезд. «В целом имитации были довольно хорошими, – вспоминал Нил, несмотря на то, что, как известно, сходство между реальностью и имитацией было далеким от совершенства. – Они проделали большую работу, чтобы дать необходимый нам уровень уверенности в правдоподобии наших действий».